В 2025 году в Новосибирске пройдут выборы горсовета. Самовыдвиженцам и представителям непарламентских партий нужно собирать подписи, чтобы попасть в бюллетень. Несмотря на все нынешние опасности и сложности для оппозиционных политиков, такие желающие всё ещё есть. Корреспондент «Сибэкспресса» провела с ними несколько дней и послушала, что важно избирателям.

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 6 ИЮЛЯ

Почти весь день идёт дождь. Самовыдвиженец по округу №6 в Железнодорожном районе Новосибирска Роман Малозёмов планировал встречу с избирателями, но она отменилась. А выход в ОДД («от дома к дому», поквартирный сбор подписей) значительно сдвинулся по времени. Добравшись до нужного двора, Роман и волонтёры разделились. Его сборщики идут в подъезд, а Роман решает агитировать во дворе и почти сразу замечает девушку с ребенком на детской площадке.

— Здравствуйте! Меня Роман Малозёмов зовут, я независимый кандидат. Вот моя листовка, на обороте немного про меня и кьюар-код на мой телеграм-канал. Я самовыдвиженец, это значит, что мне нужно собрать подписи, чтобы попасть в бюллетень.

— И много у вас уже?

— Уже за неделю 75

— А сколько надо?

— 143, с запасом еще 10%. Скажите, можно взять вашу подпись, чтобы попасть в бюллетень, если вы сейчас не заняты?

— Давайте!

Чтобы независимый кандидат попал в бюллетень, ему необходимо собрать 0,5% подписей жителей всего округа. В избирательную комиссию можно сдать на 10% больше необходимого — чтобы были запасные, если вдруг часть не примут.

Роман приступает к записи данных. Только три из пяти столбцов сборщик может заполнить сам: адрес прописки, год рождения и паспортные данные. Фамилию, подпись и дату человек должен написать самостоятельно. Даже обведение одной плохо прописанной буквы будет считаться ошибкой — почерковедческая экспертиза покажет несоответствие.

— А вы где-нибудь учитесь? — продолжает девушка.

— Да, в СибУПК [Сибирский институт потребительской кооперации].

— А почему вы туда пошли? Там же все покупают дипломы?

— Мне не предложили купить, я бы не купил.

— Там легко учиться?

— Ну, кто не хочет учиться, тем легко, кто хочет — тем тяжело. То есть на тройки легко, я на красный [диплом] иду.

— А в какую школу вы ходили?

— Я вообще в Иркутской области закончил школу, на БАМе, посёлок Магистральный.

— А я из Усть-Илимска, знаете?

— О, да.

Собеседники прерываются на заполнение подписного листа. Сзади играет дочь девушки, которая всячески отвлекает маму.

— А зачем подтверждение [данных паспорта]?

— Потому что есть ответственность за подложные подписи, — поясняет Роман.

— Это как мошенники, знаете, — смеётся девушка, — Что, я первая сегодня у вас?

— Да, мы только приехали. Если ещё номер телефона оставите…

— Код скинете? — шутит избирательница.

Одно из правил — сверять внесённые данные паспорта и реальные. Если человек что-то перепутал или по какой-то причине решил выдумать номер и серию документа, а юристы кандидата одобрили и сдали это в избирательную комиссию, то подпись могут расценить не просто как ошибку, а как фальсификацию. За подделку подписей в пользу того или иного кандидата по статье 142 УК, в зависимости от отягчающих обстоятельств, грозит до трёх лет колонии.

— Так, а что вам бабушки скажут, что у вас серёжка [в ухе]?

— Ни разу не спрашивали, но скажу, что мне 21 год, мода, — улыбается Роман.

«СНАЧАЛА МЕНЯ ПОВЕСЯТ, А ПОТОМ ТЕБЯ»

Затем он подходит к мужчине лет 50, рядом с ним семилетний мальчик. Роман рассказывает, что идёт в депутаты, чтобы людей не представляли застройщики в горсовете.

— Так их [новостройки] никто не берёт, 4000 с лишним квартир, а ипотеку задрали до усрачки, — делится избиратель.

— Я вот уже больше полугода собираю людей, борюсь с застройкой ЦУМа. Вы представляете для одной башни строительной меняют закон. Мэрия вне закона согласует им КРТ, суды принимают в их пользу решения.

— Вот видишь, как тебе? Ты сам понимаешь же, что там бабки решают все эти проблемы, не мы с тобой.

— Но я вижу много примеров классных, на левом берегу… Я вижу, что мы можем изменить. Новые депутаты будут голосовать за правила землепользования застройки. Я вижу возможность собрать коалицию против савельевских депутатов.

Часть фракции «Единой России» в горсовете ассоциируют с группой влияния депутата Госдумы Дмитрия Савельева. Его брату Владиславу, экс-депутату регионального парламента, принадлежат строительные компании, входящие в ГК «Расцветай». Она в частности, планирует застраивать территорию ЦУМа в центре Новосибирска. В своей избирательной кампании Малозёмов выступает против. Публичными противниками застройки, а также растущего влияния команды Савельева стали и часть депутатов фракции КПРФ в горсовете.

— Это как президента выбирать. Кого выбирать, кроме Путина?

— У нас настоящие конкурентные выборы на округе. У нас [город] славится тем, что допускают независимых кандидатов и честно считают голоса.

Роман уверен, что депутаты, представляющие интересы застройщиков, избираются, потому что люди не ходят на выборы.

— Я тоже не ходил президента выбирать, я знал, что Путин будет, — продолжает мужчина.

— Это [выборы] президента, а тут местные. Люди разочаровываются в федеральных выборах и не идут на местные.

— Не, ну можно прийти, если они чё-то подействуют. А если так, если кому-то надо, они и ЦУМ этот снесут.

— Хотели реконструкцию делать, чтобы там был торговый центр, небольшой высотности, но втыкают жилую свечку 30-этажную с огромными проблемами: 1300 парковочных мест, в районе 3000 нехватка учебных мест, страшно представить, что после дома будет.

— Ну, а что будет? Кому надо, они всё равно поставят.

В итоге мужчина соглашается оставить подпись со словами: «Запомни, сначала меня повесят, так как я старше, а потом тебя следом».

— И ещё 70 человек, — шутит Роман.

— Да им это похеру, вообще по барабану, записывай. У нас думают, как бабок срубить побольше, а там кто чё будет строить? Правильно? Они думают, что люди кинутся и будут по 80 тысяч за ипотеку платить. Я может и взял бы ипотеку, а где я столько денег наберу в месяц отдавать? А почему задрали скорей всего, чтоб на СВО пошли, чтобы ипотеку списали. Банкам же надо где-то бюджет [брать], если государство списывает им ипотеки эти. Они ж откуда-то за ранения платят по 3–6 миллионов, где-то же берут эти деньги. А выделяют банки, которые в этом заинтересованы.

Во дворе сегодня особенно много людей: на площадке родители гуляют с детьми, из машин выходят жители с большими пакетами, по тротуару прогуливаются женщины лет шестидесяти.

— Здравствуйте! Роман Малоземов, 21 год, студент.

— Студент чего?

— СибУПК

— Потребительской кооперации? Я его заканчивала.

— Тогда я просто вынужден попросить у вас подпись!

«Люди просто не верят в депутатов»

За 1,5 часа дворового обхода Роман собрал с десяток подписей. Работа получилась неожиданно продуктивной, и даже по квартирам можно не ходить. А вот его волонтёры в подъездах не получили ни одной: кто-то даже не открыл, другие отказывались вносить паспортные данные. Влияет личность кандидата — когда люди понимают, что на листовке и перед ними один и тот же человек, они относятся с большим доверием и расположены к общению.

Наконец, во дворе Роман встречает ещё одну женщину.

— Я просто больше 20 лет на избирательном участке работаю, на нашем участке как раз. Чё хотите-то?

— В бюллетень попасть!

— Это хорошо, а чего хотите добиться?

— Моя программа основная, что…

— Денег не надо? Нет, подождите, у меня коллега выдвигалась в депутаты. Что-то же нужно, чтобы что-то напечатать… Вот, кто денег дал вот на эти листовки?

— Я независимый кандидат, моя компания зависит от моих избирателей. У меня есть отчёт на сайте избирательной комиссии, что мне донатят простые граждане, такие же как и вы избиратели.

— То есть ваши избиратели и деньги вам дают?

— Дают, я уже собрал 60 тыс. рублей, между прочим. Я полностью завишу от своих избирателей.

— Это всё прекрасно, всё прекрасно, но 60 тысяч может быть нужно на лечение онкологии какому-нибудь ребенку?

— Такие сборы есть, есть НКО, которые этим занимаются. Избирательные кампании, к сожалению, невозможно провести без денег. Мои конкуренты тратят миллионы рублей на избирательную кампанию.

Женщина из избиркома говорит, что люди ходят на выборы, «только ничего не меняется». Роман парирует, что при низкой явке «решает меньшинство».

«Люди просто не верят в депутатов, которых выберут, потому что всё равно все сильные мира сего решают всегда в городах, в мире, в стране. Ну согласитесь? — спрашивает избирательница. — <…> Я понимаю, что у нас было движение „Единой России“, но даже когда агитировали за „Россию“, у нас победили коммунисты на участке. Тогда [в 2014 году на выборах мэра] победил [коммунист Анатолий] Локоть. И чё теперь? Всё просрали. <…> Всё рушится, всё разваливается, грязный город».

В итоге она соглашается поддержать самовыдвиженца. Но добавляет, что на прошлых выборах выдвигалась её коллега и не смогла победить, хотя тщательно готовила свою кампанию и часто встречалась с избирателями.

— К кампании люди сейчас не очень, людям сейчас больше нравится простота, — считает Роман.

— Да? А серёжка вот у тебя не простота! — смеётся жительница дома.

— Ну, мой возраст мне даёт право…

В избирательных комиссиях Новосибирска, по мнению Малозёмова, «не прессуют наблюдателей». «Власть» на избирательных участках пока «принадлежит наблюдателю».

ВТОРНИК, 8 ИЮЛЯ

Кандидат по округу № 4 в Дзержинском районе от «Яблока» Пётр Копылов — мужчина 38 лет, среднего роста, носит брючный костюм и без серёжки в ухе. Он участвовал в довыборах депутатов горсовета в 2022 году, но его не зарегистрировали.

«Люди сейчас не знают, что идёт избирательная кампания, не знают процедуры сбора подписей. Если бы ко мне вот так ломились, может быть, я бы тоже не открыл, — признаётся Пётр Копылов. — Пускай они [избирательные комиссии] хотя бы на своих ресурсах напишут, что идёт процедура сбора подписей самовыдвиженцами и непарламентскими партиями. А главное, что это практически электоральная процедура, а таинство подсчёта ведется без наблюдателей. Когда мы сдаём подписи, они их считают, и там нет наблюдателей. Самое интересное во всём этом таинстве — это процесс оцифровки. Собрать — одно, посчитать — другое».

На поквартирный обход вышли пять волонтеров. Закончив с первым домом, они отправляются во второй, на него остаётся 30 минут.

«Работка так себе, — говорит сборщица Ксения, — люди не очень довольны, потому что они не очень понимают, что мы ходим. У нас нет никакого другого варианта».

Девушка интересуется экологией и урбанистикой. К ней присоединяется Влад. Ему 18, он учится в университете водного транспорта и имеет статус кандидата на членство в партию «Яблоко». Сегодня у него первый день в поквартирном обходе.

— Не устаёте от такой работы, особенно, когда так негативно реагируют? — спрашиваю у Ксении.

— Ну, а что, хотите уехать за границу? А какой ещё вариант? Нету просто выхода, либо уезжать, либо мучиться так. Это всего лишь раз в 5 лет.

ЧЕТВЕРГ, 10 ИЮЛЯ

Со сборщицей подписей за Малозёмова Владленой мы встретились около забора 23-этажки. Девушку видно издалека: с собой у неё большая синяя папка под размер листов А3 — единственный удобный формат, который позволяет крупно и понятно внести свои персональные данные и не вылезти за границу таблицы.

Нам предстояло дождаться второго волонтера — Вову. Ходить по-одному сборщиков не пускают из соображений безопасности.

Новостройка находится около одной из ключевых транспортных развязок города, один подъезд на весь дом и современное фойе с консьержем. Несколько минут мы стоим около калитки с магнитным замком. Четверо детей просят пустить их поиграть во двор, вышедший на улицу низкий, полный консьерж отказывает им. Волонтёры тоже просят пройти для сбора подписей:

— Кому ты будешь здесь рассказывать?

— Как кому, жителям.

— Здесь мажоры сидят, им ***** [нахер] эта политика...я тебя умоляю. Они потом всем стадом прибегут и будут мозг промывать. Я чё им скажу? Ну, как ты будешь, в хату к ним заходить?

— Ну да, это стандартная вещь. Мы стучимся, люди открывают либо не открывают.

— Нет-нет, извините. <…> Мне этот геморрой ***** [нахер], я тебе говорю они потом ко мне прибегут. И мне опять рамсить с ними?

— А мы тогда, если не через консьержа, то в квартиру будем звонить.

— Зачем вам это надо?

— Он [дом] у нас по плану, на нашем округе.

Мужчина машет рукой и всё-таки открывает калитку. Через 10 минут он подойдёт спросить, сколько волонтерам платят за сбор подписей.

«СОВЕТУЮ ВАМ УЙТИ ОТСЮДА»

Начав с верхних этажей, волонтеры не застали почти никого дома, но, наконец, им открывают:

— Здравствуйте! Я представляю независимого кандидата в депутаты горсовета Новосибирска.

— Я советую вам уйти отсюда — безэмоционально сообщает житель.

— Хорошо, мы не будем к вам заходить. Всего доброго, приходите на выборы. Будут 14 сентября.

— Из дома уходите (пауза). Все втроём! — громче продолжает парень.

Молча разворачиваемся и, понимаем, что лучше быстрее покинуть лестничную площадку. Почти открываем дверь к лифту. «Бегом, ***** [блин]!» — уже агрессивно кричит жилец.

Ещё пара лестничных проёмов, и активистам начинают открывать двери. А однажды им везёт — они наталкиваются на курящего мужчину на открытом подъездном балконе. В такой обстановке проще: люди готовы выслушать, а если откажут, сделают это более вежливо, без крика за входной дверью. Курильщик соглашается, ребята объясняют, что нужно записать данные печатными буквами и не выходить за границы: молодой человек пишет свои фио, но одна буква выходит неразборчиво, второй раз — тоже непонятно. Третий вариант получается хорошо.

Волонтёры отправляются к последней на сегодня квартире. В эксель-таблице с информацией о разных домах, которую ведут в штабе, указывают прошлый опыт взаимодействия с квартирой — и эта как раз помечена словами «взяли листовку». Дома, в которых уже агитировали ранее, называют «горячими», а новые — «холодными».

Открывает девушка: «Лёша, иди сюда. Там подписи за кандидатов пришли собирать». Дверь остаётся открытой, а ребята терпеливо ждут и гладят кудрявую собаку, выбежавшую из квартиры.

Девушка возвращается в прихожую с мужчиной:

— 152-й закон знаете, о персональных данных? — спрашивает он.

— Да, данные по этому закону необходимо собирать только для тех целей, которые заявлены. А здесь в документе написано.

— Знаете, в каких случаях можно собирать без письменного согласия?

— Да, как раз при проведении выборов. По Федеральному закону о выборах независимыми кандидатами осуществляется сбор подписей. <…> Мы подаем это в избирательную комиссию, они утверждают, и наш кандидат попадает в бюллетень.

— А за что он выступает?

— Роман — активист, независимый кандидат, студент, юрист. Выступает против застройки ЦУМа.

— Я знаю, что там строить будут, я там квартиру хочу купить.

Мужчину не трогают тезисы о возможном росте нагрузки на коммуникации из-за стройки, и он уходит в комнату. А вот его подруга оставила подпись.

***

На часах 21:00, значит на сегодня это последняя подпись, и обход закончен. Позже нельзя, потому что многие ложатся спать или укладывают детей. Волонтёры сопоставляют результаты со второй командой.

— Что у вас?

— Сегодня 5 подписей.

— Получается, мы благодаря вам сегодня норму собрали.

Тут Роман замечает знакомое лицо: к нему подходит пожилая женщина, оставившая свою подпись при обходе по квартирам. Она просит аннулировать автограф, потому что вспомнила, что ей «сказали никогда не оставлять» паспортные данные.

«Мне так спокойней будет», — добавляет она.

Подпись аккуратно вычёркивают.

ПЯТНИЦА, 11 ИЮЛЯ

Пятница не считается удачной для поквартирного обхода, так как многие уезжают на выходные за город. Поэтому «яблочник» Пётр Копылов выбрал на сегодня старые хрущёвки, где больше пожилых людей, и есть вероятность, что они дома. В этот день компанию ему составил только один волонтёр. Большую команду удается собрать не всегда: желающие помочь в тот или иной день отзываются в чате в зависимости от занятости.

Пётр идёт к одному подъезду, волонтер уходит к следующему. Кандидата, несмотря на его просьбы познакомиться с избирателями, не пускают в подъезд, но следующую дверь открывает молодой человек, и Пётр сразу предлагает свою брошюру, рассказывая о себе.

— Так, это получается оппозиционная у вас [партия]? — после нескольких секунд изучения спрашивает жилец.

— Да!

Кандидат и парень переглядываются, смеются.

— Мы единственная оставшаяся в живых оппозиционная партия, — добавляет Пётр и предлагает лист на подпись.

А вот пожилая дама из этого же дома усомнилась, что «такой молодой», как Копылов, может идти в депутаты. По её мнению, среди них «старики сидят да ещё воры». После консультаций с кем-то в квартире она соглашается поставить подпись: «Это сейчас вам повезло, что я дверь открыла. У меня обычно ответ один: „Вас ещё не посадили?“»

***

К середине июля Роман Малозёмов собрал 144 подписи, что уже достаточно для подачи в избирательную комиссию, и объявил об этом в своём телеграм-канале. Уже на следующий день он получил письмо от избиркома, что новосибирское управление Минюста РФ внесло его в реестр «лиц, аффилированных с иностранными агентами».

В отличие от открытого реестра «иностранных агентов», реестр «аффилированных лиц» непубличен, и никто из россиян не может знать, кто и по какой причине внёс его туда. В Госдуме РФ признавали, что большинство людей там «проявлялись в период подготовки и проведения выборов». Известно лишь, что на ноябрь 2023 года, в этом списке был 861 человек.

Теперь Малозёмов должен заново собирать подписи, указав на всех агитационных материалах и подписных листах, что он кандидат, «афиллированный с иноагентами». Такая плашка должна занимать 15% объёма печатной продукции. С каким «иноагентом» его ассоциируют, неизвестно.

По округу №4, помимо Копылова, баллотируются действующая депутат горсовета Ирина Беспечная («Единая Россия») Сергей Пинчук («Справедливая Россия — За правду») и самовыдвиженец Сергей Малышев.

По округу №6 вместе с Малозёмовым выдвинулись Александр Згурин («Единая Россия»), действующий депутат горсовета Ростислав Антонов (самовыдвиженец), Оксана Корякина (КПРФ) и Михаил Гафаров («Новые люди»).

Текст и фото Светланы Пыко